Немного лирики

[Аве]

Carpe Diem.

У тебя словно в снах луга,
У тебя так свежи цветы.
Знаю я, такой красоты
Не видал наш мир никогда.

А у нас третий день пурга,
А у нас замело мосты.
Знаю я, такой красоты
Не видал наш мир никогда.

Пусть вернешься из рая ты,
Пусть растают мои снега,
Но пока - третий день пурга,
Но пока - так свежи цветы.

[Bumka]

основано на реальных событиях

По дороге шел мальчишка,
он не знал куда.
Просто шел шагая смело
проходя леса

забираясь на холмы и горы
просто шел туда,
где ему казалось,
не был никогда

а однажды,
на пути своем
встретил он огонь-девчонку,
и пошли вдвоем

шла она куда-то тоже,
может быть к мечте.
звезды с неба им светили ,
в своем холодном сне

шли недолго,
но запомнил он,
теплый свет улыбки,
смеха яркий звон

взглядов столкновенья,
и касаний рук.
грустные мгновенья,
временных разлук

так девчонка эта,
огненным теплом
одарив мальчонку,
ушла своим путем

от тепла такого,
сердце у него,
билось быстро-быстро
и искорку зажгло

он не знал что делать
с этим огоньком
жег его внутри он
огненным цветком

и не знал он дальше
где искать ее
просто вынул сердце
из груди своё

он построил башню
и отнес туда
часть души своею,
путь свой прекратя

и в пустыне одиночеств
стал расти забор
из каменных иллюзий
и мечты опор

и за забором этим,
город возникал
днем там пели песни
шел ночью карнавал

башни ввысь тянулись
стен узор расцвел
деревья летом гнулись
зимой мороз колол

летели годы и огонь горел
неровным тусклым светом
на башне города того
что был построен где-то

ночами виделся во тьме
вверху высокой башни
как будто свет звезды вдали
но теплый и домашний

и глядя ночью на огонь
мальчишка представлял
как скажет ей что он влюблен
что он не потерял

не потерял он тот огонь
сберег его тепло
как тронет он ее ладонь
и станет вдруг светло

соединит огонь с душой
и расцветет земля
настанет вечная весна
такие вот дела

ночами приходили сны
в которых на него
смотрела ясным взглядом та
что он считал судьбой

смотрели милые глаза
в молчанье улыбаясь
и растворялись по утру
в дневных делах теряясь

так в плен иллюзий он попал
наивный дурачок
хотя наверно понимал
что так не бывает

шли годы, город рос
прочнели стены
спокойно в нем ему жилось
не зная перемены

однажды вдруг увидел он
ее идущую вперед
и озарился небосклон
надеждой на исход

в броне из боли шла она
сквозь паутину судеб
ступая с грацией туда
где был сей путь безлюден

рубя узлы, просящих рук
сквозь обещаний ложь,
спокойно шла она вперед
и он почувствовал дрожь

вокруг нее пылал огонь
страстей людских и устремлений
сердец разбитых миллион
усеивал путь сомнений

а рядом с ней кружил другой
веселый огонек
летал вокруг такой смешной
и нес тепла поток

и вопрощающе смотря
он указал туда
где прыгал огонек
"душа моя" сказала та

и мягко поманив рукой
спросила "как дела"
упав на землю он рыдал
пылая от огня

того что жизнь его питал
что сердце жег всегда
люблю тебя он прошептал
и наступила тишина

в огне смотрела на него
алмазом взгляда в душу
и лишь усталый вздох "зачем?"
ту тишину разрушил

привычным жестом зачеркнув
надежды робкий вскрик
она пошла опять вперед
сквозь город что возник

ревел огонь, горели стены
ломались крыши, окна, двери
и ветер уносил в ночи
их пыль золу и кирпичи

на утро город тот исчез
пропали башни, стены, здания
над этим всем летала смесь
из боли и отчаянья

пейзаж пустынный оставляя
побрел он в сторону хватая
бутылку что валялась там
чтобы забыться нафиг в хлам

так что хочу сказать я этим всем
влюбляйтесь быстро, объясняйтесь
не доводите до огня
а то сгорите в нем как я

[Аве]

Вновь Скайрим.
Причем, наверное, самое неочевидное для Скайрима - орочьи шанти.

Девка, похлебку тащи скорей.
Хей, хей, эль в глотку лей!
Месяц мы в море, мы даэдр злей.
Хей, хей, эль в глотку лей!
Деньги шальные мне жгут карман.
Хей, хей, эль в глотку лей!
К вечеру буду мертвецки пьян.
Хей, хей, эль в глотку лей!

Кличут "Под корусом" наш баркас.
Хей, хей, эль в глотку лей!
Тих и невидим для вражьих глаз.
Хей, хей, эль в глотку лей!
Если подходим ночной порой.
Хей, хей, эль в глотку лей!
К сонному страннику за кормой.
Хей, хей, эль в глотку лей!

Кормят купцы теперь рыб на дне.
Хей, хей, эль в глотку лей!
Нет места жалости на войне.
Хей, хей, эль в глотку лей!
Трюмы добычи всегда полны.
Хей, хей, эль в глотку лей!
Коль грызутся Скайрима сыны.
Хей, хей, эль в глотку лей!

Морфал, клянемся, запомнит нас.
Хей, хей, эль в глотку лей!
Пьем и поем, сам ярл не указ.
Хей, хей, эль в глотку лей!
Выплеснем наволю свой кураж.
Хей, хей, эль в глотку лей!
Город по праву сегодня наш.
Хей, хей, эль в глотку лей!

Судьбы навек сплетены в одну.
Хей, хей, эль в глотку лей!
Братьев по крови нашли в плену.
Хей, хей, эль в глотку лей!
Скоро пятнадцать лихих вояк.
Хей, хей, эль в глотку лей!
Вновь поведет в бой хромой Горбаг.

[Аве]

Питерско-ирландское или всех с Патриком.

Я шёл с работы черта злей, тащился кое-как,
Но паб внезапно увидал и понял, это знак!
Напиток фирменный друзья там варят с давних пор,
И мимо я пройти не смог, услышав разговор:

Смешай в бокале яд змеи и капельку вина,
Добавь полынь, чертополох и старого зерна,
Плесни воды, чуток дрожжей, отвара зачерпни,
Отдай британцу, отойди и Гиннесса хлебни!

И вот уже три пинты взял, и нет пути назад,
Сегодня праздник, каждый здесь сегодня мне как брат!
Садись скорей за столик мой, мы выпьем по одной,
И кружками махая в такт, затянем всей гурьбой:

Смешай в бокале яд змеи и капельку вина,
Добавь полынь, чертополох и старого зерна,
Плесни воды, чуток дрожжей, отвара зачерпни,
Отдай британцу, отойди и Гиннесса хлебни!

Рассвет пришёл под звон стекла и танцы на столе,
В окне заметил я зарю в туманной серой мгле.
Схватив с собою пару дев, я выскочил за дверь,
И наш нестройный хор звучит на улицах теперь:

Смешай в бокале яд змеи и капельку вина,
Добавь полынь, чертополох и старого зерна,
Плесни воды, чуток дрожжей, отвара зачерпни,
Отдай британцу, отойди и Гиннесса хлебни!

Иду куда глаза глядят, счастливый и хмельной,
Пока в бутылке пиво есть, пока друзья со мной,
Готов весь город обойти, и друг ты или враг,
Промозглой питерской весной я встречу тебя так:

Смешай в бокале яд змеи и капельку вина,
Добавь полынь, чертополох и старого зерна,
Плесни воды, чуток дрожжей, отвара зачерпни,
Отдай британцу, отойди и Гиннесса хлебни!

[Аве]

Чужие города, родные лица,
Но убеждаюсь я в который раз
Я полюбил тебя, моя столица,
И вновь иду, не отрывая глаз

От улочек, укрывшихся за храмом,
От скверов, исчезающих вдали,
От переулков, полубезымянных,
От солнца, полускрытого в пыли.

Здесь "Чайки" пролетают по дорогам,
А смог скрывает древний твой абрис,
Здесь всякий камень вопрошает строго,
И каждый шаг таит в себе сюрприз.

Нет, не забыл я площади иные,
Санкт-Петербург и Нижний наяву,
Чужие лица, города родные,
Москва сплетает Волгу и Неву.

[Аве]

Пролистывая ленту вновь и вновь,
Пытаешься прочесть ты, словно книгу,
Чужую боль, усталость и интриги,
Победы чьи-то, странствия, любовь.

И вот смеешься или хмуришь бровь,
Забыв, что сам придумал эти тайны,
В плену навек иллюзии случайной
Пролистывая ленту вновь и вновь.

[Аве]

Не знаю почему, но долгое время душа требовала написать свой перевод этой польской песни.

Красные маки на Монте-Кассино

Видишь, застыла в руинах вершина,
Враг там засел, словно крыса в норе
Время настало, сомненья отринув,
В глотку вцепиться ему на заре.
Шли без надежды, отвагой ведомы,
Шли убивать, шли нести свою месть
Шли, лишь упрямством срывая заслоны
Шли, как всегда, умирая за честь

Красные маки на Монте-Кассино
Польскую кровь пили вместо росы.
Огненным ветром судьба нас косила-
Гнев наш в тот день был сильнее грозы.
Годы проходят, но помнят поляки,
Боль и усталость тех памятных дней.
И только монте-кассинские маки
Крови испив, пламенеют все злей.

Словно безумные рвались сквозь пламя
Как в Сомосьерре столетье назад
Как под Рокитной за родину пали
Миру явив подвиг польских солдат.
И прорвались, смерти все ж не напрасны!
Взяли руины, сломили врага,
Смело взметнули свой флаг бело-красный,
Болью и кровью омытый в веках.

Красные маки на Монте-Кассино
Польскую кровь пили вместо росы.
Огненным ветром судьба нас косила-
Гнев наш в тот день был сильнее грозы.
Годы проходят, но помнят поляки,
Боль и усталость тех памятных дней.
И только монте-кассинские маки
Крови испив, пламенеют все злей.

Видишь кресты, что белеют на склоне?
С честью обвенчаны мертвые спят.
Даже вершина застыла в поклоне,
Гордо неся драгоценный наряд.
Эта земля стала польской по духу
Хоть и далека от Польши она,
Сердце истории к жалости глухо,
Часто свобода крестами полна.

Красные маки на Монте-Кассино
Польскую кровь пили вместо росы.
Огненным ветром судьба нас косила-
Гнев наш в тот день был сильнее грозы.
Годы проходят, но помнят поляки,
Боль и усталость тех памятных дней.
И только монте-кассинские маки
Крови испив, пламенеют все злей.

[Аве]

Дети книг.

Возьми еще вина, душа моя
Я расскажу, как просто - верить в чудо,
Что страны есть, где волшебство повсюду,
Вперед, со мной, в те дальние края!

Узнаешь ты про земли за стеной,
Про вечную любовь назло ненастьям.
Мы за звездой пойдем навстречу счастью,
Сбежав от каждодневности пустой.

Я приведу на лондонский вокзал,
Умчим туда, где знают дружбы тайну,
Где каждое мгновенье не случайно,
И солнце-смех искрит в твоих глазах.

А хочешь, в тихий город у реки
Приедем камру пить под шепот ветра,
И в полутьме растает незаметно
Былая тень сомнений и тоски.

И пусть лишь час мы рядом, ты и я -
Судьба порой, как бабочка, капризна.
Мы дети книг, мы вместе сотни жизней,
Налей ещё вина, душа моя.

[Аве]

Мантра.

Снег засыпает город день за днем.
Как раскопать нам собственные души
В том мареве, что жажду жизни глушит,
Туманной зыбью застит окоем?

Мне не найти любви среди зимы,
Навеки суждено брести по снегу,
В надежде, что уже близка победа,
Что шаг еще, и явью станут сны.

Сквозь мрак и холод проминая путь,
Я день и ночь смотрю в лицо соблазнам:
Остановившись, в тусклой мгле увязнуть,
Прильнув к теплу обманному, свернуть.

Но в темный час я снова, как в бреду,
Себя врачую мантрой бесконечной:
Природа, человек, - ничто не вечно,
И, значит, я дойду. Дойду. Дойду.

[Аве]

Давно меня тут не было. А тем временем прошел Патрик и новое стихотворение

Slainte!

Монета на ребро, а я - в кабак,
И до утра стаканов танец
Не пьяница, не мот и не моряк
Я просто, мать твою, ирландец!

Хоть с виду прост как джойсовский улисс
И как гомеровский - скиталец
Плевать, что кто-то смотрит сверху вниз
Я просто, мать твою, ирландец!

Со мною бог, вино и солнца свет,
Что дарит медный твой румянец
Коряво пусть, да я и не поэт
Я просто, мать твою, ирландец!

Сегодня наша ночь, пойдем со мной
Мы встретим утренний багрянец,
И на изломе, дарящем покой,
Шепну: я, мать твою, ирландец.