Вместо предисловияПоказать
Пожалуй, ни к кому я так не отношусь противоречиво, как к испанцам. История Испанской империи, начало Экспансии и владычество испанских Габсбургов, инквизиция и Альгамбрский эдикт - для меня это черные страницы истории. Выросший на Уленшпигеле и романтизации Нидерландской революции, я до сих воспринимаю Карла V и Филиппа II кровавыми тиранами(вот она - сила слова), а протестанское воспитание дало мне еще немало в копилку неприязни к католической Испании. Про конкистадоров вообще молчу. И при этом меня действительно неудержимо притягивает та же самая страна. Европу 3/4 первые игры начинаю исключительно за Кастилию. Любимейший в последнее время язык, культура, история. Что это - сам не понимаю, но Испания - одна из немногих стран, что я мечтаю посетить. И когда меня в последнее время начали посещать мысли попробовать написать что-то псевдоисторическое, место действия пришло на ум почти сразу же. А герой...выбор героя немного затянулся, но в итоге представляю вам пилотную серию нового форумного сериала. Не обессудьте, но затянется, думаю, и он, главное, не разорваться между всеми циклами, но буду стараться. Спасибо за внимание. Бонусом вам песня, которая и повлияла в свое время на выбор героя.
З.ы. Каждый раз, как выкладываю длинный текст на форум - тихо схожу с ума от невозможности нормального редактирования
З.ы. Каждый раз, как выкладываю длинный текст на форум - тихо схожу с ума от невозможности нормального редактирования
Было время сиесты и Юсуф ибн Хакам, сотворив как должно зухр, отдыхал в своем шатре, задумчиво посасывая косточку финика. Уже десятый день, как его отряд патрулировал бассейн реки, встревоженный известиями о убийстве и грабеже торговцев, а результата все не было. Кто бы не были эти разбойники, они были неуловимы, как степной ветер. С другой стороны, прекратились и их нападения, но ведь Юсуфу вскоре придется вернуться в Сарагосу и тогда все вернется на круги своя. Неприятная ситуация, неприятная...Ну да на все воля Аллаха. А Аллах, видимо, благоволил Хакаму, несмотря на отдых, расставившему сторожевые посты на десятки ашлов вокруг лагеря. «Мой господин, вверх по течению замечен путник, пеший, идет с трудом, вооружен», - дозорным разрешалось входить в шатер без разрешения, скорость получения информации старый командир ценил выше церемониала. Юсуф машинально отметил, что принесший эту весть молодой воин выглядел запыхавшимся и взволнованным, но страха в нем не ощутил. Хорошее все-таки пополнение удалось набрать в это раз, добрые воины Аллаха. Доводилось командиру видеть и таких, что пугались не то что одинокого ратника, но и любого встреченного дервиша. Ибн Хакам хищно улыбнулся: «Ко мне его!» Удача определенно улыбалась ему: путник вполне мог что-либо видеть, а если повезет, и вовсе оказаться охранником одного из разграбленных караванов.
Родриго покачнулся очередной раз. Его медленно убивали голод и жажда, адская жара сжирала его заживо день за днем, но путник не бросил ничего из своего вооружения. Каждый раз, когда идти становилось особенно тяжело и голову переполняли предательские мысли, яростный полушепот/полухрип «Дева Мария, заступница» отгонял их и позволял пройти еще пару сотен шагов. А дальше — все по новой. Но Родриго предпочел бы умереть рыцарем, чем жить безродным и шел-шел-шел дальше вдоль Эбро, вдоль единственного своего ориентира под палящим солнцем Арагона. Он уже не помнил, сколько недель назад вышел из Бургоса с последовавшими за ним пятьюдесятью преданными воинами, помнил лишь, как гордо смотрел в лицо провожающему его городу, городу, чьим защитником он был и который так быстро от него отрекся, услышав стращный указ короля. Девять дней, чтоб покинуть Кастилию дали Родриго, и ни один подданный Альфонсо VI не имел права ни снабдить его припасами, ни предоставить приюта. Тогда решение пройти сквозь Наварру и Сарагосу в Барселону и предложить свой меч Рамону Беренгеру казалось единственным разумным, но к чему оно привело...Огнем и мечом брал отряд в землях неверных все необходимое, пробираясь вниз по течению великого Эбро. Родриго планировал добраться до Таразоны, а там свернуть на север, к отрогам Пиренеев, пройдя вдоль них до самой Барселоны. Вот до Таразоны только и удалось добраться. За те годы, что воин не был в землях великого эмира, город сильно разросся, и отряд подобрался чересчур близко к охраняемым землям. Картины гибели шедших за ним людей до сих стояли перед глазами Родриго, усугубляя и так непрекращающиеся страдания. Может, уже возраст давал о себе знать, может обстановка, но в то время, когда рыцарь, будучи королевским лейтенантом и принцем войска, водил за собой армии, он никогда не чувствовал смерть так остро. Вместе с горсткой выживших, израненных и обессилевших Родриго отступил вниз по реке, понимая, что идет навстречу неминуемой гибели. Но проводники были убиты, а сам он не настолько знал местность к северу от речной долины. А горстка людей все продолжала и продолжала таять в стычках с охраной караванов и крестьянами, видевшими их слабость и не желавшими расставаться с едой без боя, пока из некогда величественного отряда в живых не остался лишь предводитель.
Бывший предводитель молча стоял перед Юсуфом ибн Хакамом. Давно уже не было сил, доспех нестерпимо пек и тянул к земле, но даже сейчас испанская гордость не давала Родриго склониться перед кем-либо. А командир мусульманского отряда в это же время изучающе рассматривал лицо путника, изможденное, худое, заросшее буйной бородой. Доспех воина отличался от традиционного исламского, да и обрывки котты еще несли на себе цвета Кастилии. «Алла, а доспех-то богат, богат. Знатная добыча меня может ждать», - подумалось Юсуфу и он снова хищно улыбнулся. "من أنت?" (Кто ты? (араб)), ожидая ответа командир внимательно вглядывался в воина, но тот в ответ лишь качнул головой. «راميرو لي. بسرعة!» (Рамиро ко мне. Быстро! (араб)),- Хакам гаркнул так сильно, что из соседней палатки, зевая, выбрался такой же дотемна загорелый, как и все окружающие, солдат и направился к стоящим. Выслушав Юсуфа, он, в свою очередь, повторил вопрос пленнику, уже на безупречном кастильском:
«Кто ты и что здесь делаешь?»
«Мое имя - Родриго Диас Де Бивар, и мои дела вас не касаются»
Глаза Рамиро расширились и, давясь удивлением, он еле слышно выдохнул: «Кампеадор»